Старинные письма. Переписка первой половины XIX века

Эпистолярный жанр теперь не в моде, а жаль… Мы разучились писать письма. А кажется это было совсем недавно, люди переписывались. Мы ждали весточек друг от друга, радовались хорошим новостям, поздравляли в открытках с праздниками; всегда выбирали самые красивые открытки и конверты. Находили друзей по переписке, а у кого-то рождался в письмах роман.

Сегодня мы обмениваемся письмами с помощью интернета это гораздо проще и быстрее, чем раньше. Мы живём в 21 веке - это век высоких технологий! Мы спокойно с помощью интернета, через скайп, смс, аську общаемся с людьми всего МИРА. Раньше такого не было. Письма, написанные рукой, ждали неделями, а то и месяцами. И, пока оно доходило до адресата, многое в жизнях успевало измениться. Таким образом, люди читали уже историю. Что же сегодня? Написал, тут же отправил. И, где бы человек ни находился, получение письма зависит в основном только от того, как скоро он включит компьютер.

Дорогие друзья.
Я виновата перед вами и перед одним прекрасным человеком, который очень ждал моего письма. Моя подруга Марианна... Мое письмо тебе сделать открыто. В нем нет никаких тайн. Я решила написать письмо, как если бы его писала во времена 18-19века и отправляла с курьером. Пусть это письмо будет моим извинением перед тобою и пед всеми моими друзьями и подругами за то, что я так редко появляюсь в интернете. Я всех вас помню и люблю.

3дравствуйте, голубушка моя, Марианна!
Вчера я была безмерно счастлива, получив от Вас весточку. Хочу писать, а не знаю с чего начать.
Мне так хочется сказать Вам что-нибудь приятное за все ваши хлопоты обо мне, за вашу привязанность ко мне. Ах, если бы Вы только знали, как вовремя нашли меня Ваши письма, как своей простотой и ненавязчивостью пролились они бальзамом на мою девичью, а потому относительно "страдающую" душу!
Спасибо Вам за уважение, которым до краев полны Ваши письма; за воодушевление и чувство собственной значимости, которые остаются после их прочтения; за умение быть интересным собеседником...
Как воспоминания, так и письма ваши во мне производят сердечное утешение. В толпе светских стечений наиприятнейшее чувство есть истины и непорочности. Где вы теперь обретаетесь? В добром ли вы здравии и как ваши успехи в труде на благо отчизны?
Душа моя, Марианнушка. Вы совсем на меня не осерчали. А ведь я не поздравила вас с именинами... Наверняка было веселое застолье и после гости плясали, играли в карты, пели, водили хороводы.Но не сомневайтесь, я приготовила для вас небольшой подарок и пришлю его с курьером в следующем письме, в это он просто не поместился. Ах, моя красавица, я уверена, что вы сейчас читаете эти строки и улыбаетесь! Какая у вас открытая и добрая душа и все в вашей прекрасной улыбке!
О чем, же мне ещё вам поведать, дорогая моя вы моя сударыня Марианнушка.
По разным наукам у меня столько дел, что я отказалась от всех компаний. Я здорова, по милости Бога нашего, с семьею милою и пустилася в новое для меня здешнее море работы. Да сделала вывод, что смогу преодолеть его лишь в уединении, поэтому не пишу и не читаю. Встаю я с петухами и ложусь почивать, как только добираюсь до дому в последней дорожной карете. Сейчас я обитаю в диковинном месте. Кругом нашей деревни Боброво - чудесный лес. Но погода в этом году не радует и там мокро и сыро, дожди залили всю округу и все тропки раскисли. Так что передвигаемся мы только в каретах. Во дворах сухо и красиво, но на прогулки пока совершенно нет времени.
"Если тебе плохо или трудно, найди того, кому хуже и труднее, чем тебе, и помоги ему."(Олег Рой «Паутина лжи») Я никогда никому не помогала из благих побуждений - я помогала, потому что не могла иначе. Сейчас я пытаюсь хоть как то поддержать свою единственную подругу в Москве. Она сама очень больна и попала в сложное положение по вине мужчины и осталась одна, без поддержки. Таковы бывают мужчины. И еще одна беда не миновала её. Единственная отрада в её жизни - её дочь упала с качелей и сломала ногу. Так что все свои выходные дни я провожу по возможности с нею, чтобы Натали(так зовут мою подругу) могла решить хотя бы какие-то проблемы. Слава Богу все идет на поправку и я скоро буду более свободной, чем занятой. И мы с Вами будем чаще общаться. Снова посиделки до глубокой ночи, чтение писем и начертание ответов. Обсуждение всего нового, что происходит вокруг.
В ближайшее время постараюсь прочитать прошлые письма, начертанные вашей доброю рукою, а ведь я их пропустила, наверное немало. Но оттого будет их приятнее читать, эти заблудившиеся в дороге ваши письма и оттого они будут еще милее.
Ну вот наверное и все, что я хотела вам сказать. Передавайте привет всем нашим дорогим соседям и друзьям. Наверно письмо было сумбурным, но так уж вышло. Очень жаль, что в наше время мы не владеем искусством писать письма, как Пушкин и Толстой. Дражайшая моя подруга, Марианна! Будьте здоровы и бодры духом! Не хочу говорить прощайте, а потому - до свидания.
Любящая вас, Галатея.

Ливада Юлия

Творческая работа по истории ученицы 8 класса. Как один из видов контроля знаний и умений учащихся практикуется написание (для мотивированных учащихся) исторического сочинения. Данная работа представляет собой историческое сочинение об изменениях в жизни крестьян России во второй половине XIX века. Сочинение интересно тем, что ученица выбрала форму письма от лица крестьянина, удачно передала языковую стилистику того времени и умело отобрала определенные исторические факты и ввела их в текст.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Творческая работа по истории России второй половины XIX века

Ливада Юлии, учащейся 8 Б класса

Учитель-консультант: Пименова Оксана Александровна

ПИСЬМО ИЗ XIX ВЕКА

Добрый день или вечер, дорогой мой братушка Иван Матвеевич. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога нашего. Днесь соскучился по родной душе-то и решил описать тебе мое житье-бытье после того, как вышли мы из-под крепостной неволи.

А изменилось в жисти нашей многое. Барин наш, дай, Господь, ему долгих лет жизни и крепкого здоровьица, после выхода Манифесту царя Александра-батюшки отбыл за границу со всею своею семьею, где и находится по сей день. При барине-то я служил старостою в нашей деревне, вот и удалось мал-мал скопить деньжат. Так что смог я выкупить свои пять десятин землицы-матушки. И не я один так смог. А те, кто не выкупил, вскоре получили и бесплатно, но лишь четверть надела.

Братушка милый, стала жизнь наша чудной, много появилось в нашей деревне. Строють все избы-то деревянные, но есть селяне в достатке, что крыши кроють не соломою, у черепецею. Дома ихние стали чуток похожи на твой дом на городской на окраине. На Рождество справил я себе сапоги, по праздникам надеваю или когда холода, а то в лаптях зябко больно. Баба моя, Матрена Савельевна, в добром здравии, ей тоже купили ситец да чуть шелка для украшения наряда. Ужо не в сарафане красоваться будет! У соседа мово, Никитки Козлова, появились керосиновые лампы и даже часы. Всей деревней ходили смотреть на такое чудо. А из деревянной посуды мы все реже едим, все больше из расписной да глиняной. Парни и девки колядовать ходють, а опосля собираются у какой-нибудь молодой вдовицы, поють песни, частушки задорные, водють хороводы.

Милый братушка, Иван Матвеевич, сделай божецкую милость, приезжай да погости, посмотри на житье наше новое да расскажи про свое, у вас в городах, небось, тоже много чудного появилось. Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Бога молить о здравии твоем и семьи твоея. Остаюсь товй брат, Семен Матвеевич Самосадов.

НОВЕЙШИЙ САМЫЙ ПОЛНЫЙ И ПОДРОБНЫЙ ПИСЬМОВНИК,
или
ВСЕОБЩИЙ СЕКРЕТАРЬ,
В ЧЕТЫРЕХ ЧАСТЯХ,
содержащий в себе
ПИСЬМА
всякого рода, в общежитии употребляемые и приспособленные ко всем случаям и обстоятельствам, с предварительными правилами и наставлениями сочинять и писать всякие письма к разным особам и о разных предметах.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Санктпетербургъ,
В Типографии Императорских Театров,
1822
НАСТАВЛЕНИЕ
Как должно образовать себя в письменном слоге

I. О письмах вообще
Письма изобретены для сообщения мыслей своих другим. Они служат вместо изустного разговора, и как бы перед глаза представляют людей, удаленных друг от друга, даже на великое расстояние. – Изобретение писем должно отнести к определенной древности; сначала они верно были самые простые. Друг писал письмо к своему искреннему, желая уведомить его о происшествиях как общих, так и частных, любопытных для него, или чтобы дать знать ему о намерении, в котором тот принимает участие. Сей новый способ изъясняться понравился всем; наконец дошло до того, что нет ничего обыкновеннее, как писать письма. Не смотря на то, писать письма хорошие, есть дело весьма необыкновенное. Чтоб научиться хорошо писать их, нужно иметь основательные правила и им следовать; нужно иметь хорошие примеры и подражать им. Для сего-то, предлагая сию книгу, под названием Новый Всеобщий Секретарь, или Полный Письмовник, приобщим наставление, содержащее главные правила письменного слога.
Желающий порядочно писать письма, должен замечать две главные вещи: материю, или содержание писем, и форму, или расположение материи.
Материя писем есть все то, что случается в разговорах; все то, что можно сказать лично приятелю, можно и написать к нему во время разлуки, с тою только осторожностию, что не всегда должно вверять тайну свою бумаге: она может затеряться или попасть в посторонние руки.
Сия материя переменяется по различию писем, т.е. она содержит или дела важные, или одни учтивости. Они бывают разных родов, на пример: иные содержат уведомление, другие совет, повеление, просьбу, рекомендацию; одни представляют услугу, другие жалобу, упрек, извинение и проч. и проч.

возьмем для примера "Письма любовныя".
"Сiи письма совершенно отступаютъ отъ слогу писемъ. Одна страсть должна вездЂ управлять перомъ. Въ нихъ не должно быть примЂтно ни малЂйшей натяжки; ихъ пишутъ в самомъ движенiи страсти. Жаръ, съ которымъ начато письмо, долженъ быть чувствителен до самаго конца, не уменьшаясь ни мало; излишнiя замысловатыя выраженiя были бы не кстати. РЂдко вырываются острыя выраженiя, когда сердце истинно тронуто и наполнено нЂежностiю; впрочемъ, надо истинно чувствовать страсть, чтобъ умЂеть хорошо изобразить ее на бумагЂ".

II. О слоге писем
Письменный слог должен быть не слишком высок, не принужден и не шутовской. Он должен быть прост, и похож на обыкновенный разговор, изображенный на бумаге. Чем простее, тем он приятнее, тем ближе к сердцу. Для него не нужны Риторические фигуры: множество восклицаний, прозопопей, обращений, равно как и длинные периоды, необходимые иногда в другом роде сочинений. Однакож, чтобы писать просто и свободно, должно основательно знать свой язык, дабы не потерять равновесия, и поднявшись слишком высоко, не подвергнуться падению.
В письмах, одну учтивость заключающих, сухость и бесплодность материи позволяется наградить выбором гладких, занимательных, не слишком обширных приветствий. Краткость придает ясности, а потому и приятности. Везде должна быть приметна Грация, заманивающая к чтению. Ничто так не противно слуху, как слова и обороты грубые и нескладные. В письме не стараются наблюдать великой связи между частями оного. Письмо есть картина словесного разговора, или нашего обращения: следовательно и небольшой беспорядок ему свойственен, а особливо в письмах, не одну материю содержащих. Самый порядок описываемого дела употребляется произвольно. Не смотря на то, должно заметить:
1). Что не должно разделять того, что относится к одному делу, или к одной особе.
2). Что не должно непосредственно связывать какого радостного известия с печальными обстоятельствами. Начиная говорить о другой материи, должно сделать приметное разделение.
N.B. Вообще сказать можно, что если кто природою произведен для преобразования слога или для очищения какого нибудь языка, то письма подадут ему лучший к тому случай. Тут более места, времени и свободы, чтобы показать свои дарования.

III. О благопристойности, ясности и чистоте писем
В письме должна быть благопристойность, нужнейшее свойство оного. Для сего надобно разбирать, кто мы, о чем пишем, где, куда и к кому? Что пристойно написать к равному себе, то будет оскорбительно в письме в Вельможе. Что прекрасно в письме старика и человека важного, то самое смешно в письме человека молодого и низкого рода и чина. О воине говорить нельзя так, как говорят о женском поле. Выходя из пределов своего состояния, или не сохраняя должного почтения к достоинствам, можно навлечь на себя презрение.
Письма должно писать слогом легким и внятным; но и ясность должно соображать с умом тех, к кому пишем; потому что одни понимают легко все то, что для других кажется трудным и запутанным. – Ясности много помогает краткость.
Надобно писать письма опрятно, без помарок и на хорошей бумаге. – Почерк в письме есть то, что телодвижение и мины в разговоре. Он не должен утомлять глаз читателя: один чистый почерк может заманить к чтению. – Может случиться, что кто нибудь, разбирая нечеткое письмо, легко пропустит очень нужное слово, или мысль.

IV. О форме писем
Чрез слово форма разумеется все то, что принадлежит к порядочному сочинению писем, включая материю.
Мы начнем с частей письма, кои суть особенные, или общие.
Особенные части письма суть: вступление, рассуждение и заключение.
Вступление обыкновенно содержит какое нибудь небольшое приветствие, чтобы снискать благосклонность той особы, к которой пишем, также и главное предложение, о чем намерены писать. Но такое вступление употребляется не часто, и то разве в письмах больших и о важных вещах; в других же прямо приступают к материи.
Рассуждение бывает различно; надобно соображаться с материею, о которой пишем. В нем не нужно много ломать голову для чрезвычайной связи; перо изображает мысль, как она приходит в голову. Только в ответах должно следовать порядку того письма, на которое отвечаем; иногда употребляют переход, окончив одну материю и начиная другую.
В обычай вошло везде, чтобы в заключении свидетельствовать свою признательность и усердие, прибавляя некоторое прошение к Богу о благополучии того, к кому пишем. Тут должно стараться, чтоб наши выражения не были старинные и очень обыкновенные, или низкие.
Общие же части письма суть: надпись, подпись, год, месяц, число и адрес.

V. Должно ли трудиться над письмом?
Обыкновенно говорят, что письма должно писать свободно, не делая себе принуждения. Это справедливо и ложно, смотря потому, кто пишет. Справедливо для людей, довольно обращавшихся в свете, или знающих свет: они, взявшись за перо, пишут все сряду, и однако ж в письме их более порядку, нежели в обыкновенных разговорах; ложно для тех, кои мало обращались в свете, и коих понятия представляются не с такою ясностию, какая потребна для письма. Эти должны более трудиться при сочинении письма; однакож не должно забывать того, что тем более трудимся над письмом, тем неприметнее должно быть, что мы трудились. Мастерство состоит в том, чтобы скрыть искусство и подойти сколько можно ближе к Природе: чтоб все казалось натуральным, свободно излившимся; чтобы всякий мог сказать, что этого иначе лучше выразить нельзя. Должно испытывать себя, т.е. написать вдруг и скоро, потом показывать написанное людям с очищенным вкусом. Если письмо назовут хорошим, что должно продолжать писать точно таким же образом.

Есть люди, кои все стараются поправлять до тех пор, пока все перепортят. Через слово вдруг и скоро не хочу сказать, что всякий без исключения, взявшись за перо, тотчас может писать, не размышляя материи. Некоторые могут; но для большей части людей должно сделать прежде план в голове, по крайней мере тогда, когда позволяют обстоятельства. Прежде подумай, хорошо ли это выражение, нет ли лучшего, точнейшего; подумай, истинная ли мысль твоя, благопристойна ли, сообразна ли с характером и состоянием того, кому пишешь, идет ли к твоему делу? подумай – и тогда клади на бумагу. Однакож как те, так и другие должны употреблять слова в собственном значении, избегать ненужного повторения слов, фразов и мыслей, должны оставлять излишние, скучные приступы и обветшалые заключения. Иные учители столь строго соблюдают сие замечание, что не позволяют одного и того же слова употреблять в письме более двух раз, и то в крайней нужде. Знаки препинания должно наблюдать строго: от сего сохраняется краткость, умножается ясность и приятность.

Языка, вспомнил я один случай, во всех других отношениях абсолютно непримечательный.

Будучи, в далекой юности, приглашен на празднование дня рождения к одному знакомому, по каким-то причинам я был вынужден искать подарок уже по пути. Заскочив в первый попавшийся книжный магазин, кажется, это был "Букинист" на Морском, я стал перелистывать все книги подряд, в надежде найти что-то, подходящее для подарка.

На дорогие академические издания у меня не хватало капитала, а все остальные книги были как на подбор пусты, бессмысленны, и никак не годились не только в подарок, а и вообще ни для чего на свете. Опаздывая, я перелистывал их все быстрее и быстрее, одну за одной, и перебрав их три-четыре десятка, уже склонялся к мысли купить поваренную книгу, когда в пыльном, никем не посещаемом углу я нашел невзрачную книжку.
Это были письма какого-то русского путешественника не то 18, не то 19 века, чье имя за давностью лет пропало их моей памяти, адресованые его родне. Начинались письма приблизительно такими словами: "Любезные мои матушка и батюшка, а также сестрицы Наденька и Оленька", и в тех немногих страницах, которые я просмотрел, не происходило ровным счетом никаких примечательных событий. Человек куда-то ехал, что-то кушал, описывал нравы жителей какой-нибудь астраханской губернии, через которую везла его в тот момент, потрюхивая и роняя в пыль лепешки, его смирная лошадка, а более вроде бы и ничего. Так я извинительно бормотал, вручая имениннику книжку, - но язык в ней какой-то странный. Приятный.
Я имел в виду русский язык.
Через пару лет, при случайно встрече, тот знакомый сам напомнил мне о книжке, и сказал, что использует ее как образец для написания писем. Уж очень в ней язык приятный.

Возможно, в старинных письмах можно найти тот неиспорченый язык, и использовать его не как образец для прямого подражания (немало времени с тех лошадок прошло), но как базис, основу, на которую можно опереться в чувстве языка.

Мне могут возразить, что тот язык был языком немногочисленной просвещенной прослойки, культурной элиты того времени, а крестьяне разговаривали много проще, а мы, нынешние, по социальному статусу скоре соответствуем тогдашним крестьянам. Так что загрязненность нашего языка простительна. Но к чему нам искать себе оправдания, если нас никто не обвиняет?
Тем более, что нынешняя "культурная элита" как раз весь этот изуродованый язык нам и продуцирует.

Я тут поискал по интернету старинных писем, но нашел сущие слезы. Да и то через одного масоны, иностранцы или вовсе личности непонятные. Все ж таки выкладываю парочку.
Поэтому, хотелось бы попросить тех, кто имеет книги со старинными письмами, а также время и желание, при случае переписать одно-два, самых понравившихся, и запостить сюда.
Очень уж интересно.

М. В. Ломоносов - И. И. Шувалову

Милостивый Государь Иван Иванович!

Никто в жизни меня больше не изобидил, как Ваше Высокопревосходительство. Призвали
вы меня сего дня к себе. Я думал, может быть какое-нибудь обрадование будет по моим
справедливым прошениям. Вы меня отозвали и тем поманили. Вдруг слышу: помирись с
Сумароковым! то есть сделай смех и позор. Свяжись с таким человеком, от коего все бегают и
вы сами не ради. Свяжись с тем человеком, который ничего другого не говорит, как только всех
бранит, себя хвалит и бедное свое рифмичество выше всего человеческого знания ставит.
Тауберта и Миллера для того только бранит, что не печатают его сочинений; а не ради общей
пользы. Я забываю все его озлобления, и мстить не хочу ни коим образом, и Бог мне не дал
злобного сердца. Только дружиться и обходиться с ним ни коим образом не могу, испытав чрез
многие случаи, а зная, каково в крапиву...
Не хотя вас оскорбить отказом при многих кавалерах, показал я вам послушание;
только вас уверяю, что в последний раз. И ежели, не смотря на мое усердие, будете гневаться;
я полагаюсь на помощь Всевышнего, Который мне был в жизни защитник, и никогда не оставил,
когда я пролил перед Ним слезы в моей справедливости...

Господин Сумароков, привязавшись ко мне на час, столько всякого вздору
наговорил, что на весь мой век станет, и рад, что его Бог от меня унес. По разным наукам у
меня столько дела, что я отказался от всех компаний; жена и дочь моя привыкли сидеть дома,
и не желают с комедиянтами обхождения. Я пустой болтни и самохвальства не люблю слышать.
И по сие время ужились мы в единодушии. Теперь по вашему миротворству должны мы вступить
в новую дурную атмосферу. Ежели вам любезно распространение наук в России; ежели мое к
вам усердие не исчезло в памяти; постарайтесь о скором исполнении моих справедливых для
пользы Отечества прошениях, а о примирении меня с Сумароковым, как о мелочном деле,
позабудьте. Ожидая от вас справедливого ответа с древним высокопочитанием пребываю

Вашего Высокопревосходительства униженный и покорный слуга
Михайло Ломоносов.
1761 года
Генваря 19 дня.

........................................ ...............

М. И. Коваленский - Г. Сковороде

Любезный мой Мейнгард! *

Письмо ваше из Таганрога получил я. Как воспоминание, так и письма ваши во мне
производят сердечное утешение. В толпе светских стечений наиприятнейшее чувство
есть истины и непорочности. А в сих именах мне всегда представляетесь вы! Где вы теперь
обретаетесь?
Я здоров, по милости Бога моего, с семьею милою. Я пустился паки в здешнее море, да
удобнее к пристани уединения достигну. Все прискучит: и великое, и славное, и дивное? суть
ничто для духа человеческого.

Adio, mio caro Mangard! Друг твой Михайла Коваленский.
Февраля 18, 1782 года

* "Дружеское прозвище Сковороды - Даниил Мейнгард, по имени одного швейцарского
знакомого М. И. Коваленского" - прим. источника

........................................ ...............

Н.М. Карамзин
Письмо П. А. Вяземскому

С.Петербург, 11 января 1826

Любезнейший князь! Пишу к вам, с г. Погодиным, и тем искреннее могу сказать, сколько
мы обрадовались, что бурная туча не коснулась до вас ни краем, ни малейшим движением
воздушным. Только ради Бога и дружбы не вступайтесь в разговорах за несчастных
преступников, хотя и не равно виновных, но виновных по всемирному и вечному правосудию.
Главные из них, как слышно, сами не дерзают оправдываться. Письма Никиты Муравьева к
жене и матери трогательны: он во всем винит свою слепую гордость , обрекая себя на казнь
законную в муках совести. Не хочу упоминать о смертоубийцах, грабителях, злодеях гнусных;
но и все другие не преступники ли, безумные или безрассудные, как злые дети? Можно ли
быть тут разным мнениям , о которых вы говорите в последнем вашем письме с какойто
значительностью особенной? Если мы с женой ошиблись в смысле и в применении, то все
сказанное мною само собою уничтожается; останется только чувство нежнейшей к вам дружбы,
принадлежность нашей сердечной жизни!
Александра нет: связь и прелесть для меня исчезли; вижу без очков, сужу без закупа и
смиряюсь духом более, нежели когданибудь. Еще повторяю от глубины души: не радуйте
изветников ни самою безвиннейшею нескромностью! У вас жена и дети, ближние, друзья, ум,
талант, состояние, хорошее имя: есть что беречь. Ответа не требую. Уведомьте только о здоровье
детей милых и своем. Целую руку у любезнейшей княгини, всех вас обнимая нежно. Ваш

Н. Карамзин.

........................................ ...............

В. А. Жуковский - С. Л. Пушкину

13-го Марта 1837 г. [Петербург].

Благодарю тебя за твое письмо, почтенный Сергей Львович. Не пеняй мне, что я не
передал твоего письма Государю; гораздо приличнее если оно будет от тебя послано
обыкновенным порядком: это дело я отклонил от себя не для того, чтобы не хотел
исполнить твоего желания, в этом надеюсь ты и уверен. Пользуясь отъездом Г-на Бартенева,
посылаю тебе ящик с тремя масками, одну для тебя, другую для Нащокина, третью для
Баратынскаго, котораго за меня обними. Пакет с письмами И. И. Дмитриева прошу тебя
передать ему своеручно. Мы занимаемся теперь изданием Современника; но нас семь нянек,
и от того все что-то не подвигается вперед.
Прости, обнимаю тебя. Дай Бог тебе сил сносить свое несносное нещастие.

Жуковский.
13 Марта 1837 г.
Прилагая пакеты с письмами Нащокина и Баратынскаго, прошу тебя им передать их.
Пакет с письмами И. И. Дмитриева я перешлю после.

........................................ ..............

P.S. Правда, есть некоторые условия: это должны быть именно письма, дореволюционного времени, обращенные к друзьям, родственникам и т.п., то есть сугубо бытовые и заведомо не предназначенные для чужих глаз.

Письма, специально написаные с прицелом на публикацию ("в эпистолярном жанре"), или даже с оглядкой на возможность публикации (частый случай у знаменитостей), поскольку имеют язык уж слишком нарочито художественный, с красивостями и пафосом, для данных целей не годятся.

Лиманова Алина

Милый мой единственный друг, дорогая моя Аннет!

Пишу Вам в смертельной тоске и отчаянии, что не видела своего любезнейшего супруга уж девять дней. По полудни посыльный доставил письмо. Дражайший мой изволил писать из столицы. В сим письме он подробно описал о наиважнейших делах, что удерживают его в Санкт-Петербурге. Поскольку супруг мой честью и правдой служит государю нашему императору, то и мы с Машенькой наберемся терпения и будем ждать его возвращения в родное имение, в дорогой нашему сердцу Торжок.

Однако душа моя тоскует, сердце томится грустью. Дорогая моя Аннет, Ваши весточки как бальзам на душу. Они придают мне сил и не дают пасть духом.

Еще согревают душу незабвенные воспоминания о посещении нашем с супругом моим бала у графа Дружинского. Что за чудесный балдавали в его имении! Как гремел полковой оркестр! А наша дальняя родственница Тильда! Помнишь ее, Аннет? Ее туалет был ужасен. Вульгарное декольте.. А этот розовый бант на талии ее вовсе не по летам.

Говорили в кулуарах, что статс-секретарь нашего светлейшего императора составил некий «План государственного преобразования». Появятся думы. И якобы помогут оне государю нашемуимператору править страною. Но менять устройство управления- сущая глупость, с Вашего позволения.

Ведьне зря достопочтимейший Николай Михайлович сказывал, что подобные изменения могут привести к ослаблению власти Александра Павловича. И в итоге сулит России страшный хаос и зло.

Также тайный советник Сперанский считает, что законы должны составляться народом, а сословия надобно устранить. Но слова, сказанные Карамзиным, убеждают, что Россия – великая, грозная и сильная держава. И лишь самодержавие поможет остаться ей таковою. Источником законов должна являться воля нашего великого императора.

Сдается мне, милая Аннет, что спасение наше лишь в традициях и обычаях народа нашего.

A quelque chose malheur est bon! Отрадно видеть мне, как гимназии и училища, кои появились недавно в нашем уезде, несут свет знаний чадам нашим. И Бог даст, принесут просвещение России.

Но довольно ораторствовать. Тысяча поклонов Вашим сестрицам, а также фрейлине Елизаветт.

Прощайте! Бог даст – получу от Вас весточку в скором времени. Мысль об этом наполняет радостью меня и окрыляет мне душу.

Вечно Ваша, графиня Заречная

Байханбаев Тимур

Здравствуйте, моя дорогая Пульхерия Львовна!

Как Ваши дела? Все ли у Вас в губернии хорошо и спокойно? Дошли ли до Тулы слухи о новых реформах? Если не дошли, то я сейчас расскажу тебе, моя дорогая Пульхерия Львовна, все, что у нас в столице творится.

Я опасаюсь, что скоро будет множество реформ, правда, не всем это нравится. Я, знаете ли, поддерживаю господина Сперанского. Думается мне, моя дорогая Пульхерия Львовна, что если мы не будем придерживаться сей политики, то вскоре наша империя будет по могуществу ничем не уступать Британии. Несмотря на то что батюшка Михаила Михайловича Сперанского был священником, сей поистине гениальный реформатор добился многого. Но, к сожалению, Его Величество государь – император не всегда прислушивается к его дельным советам. К коим можно, несомненно, отнести уничтожениепроизволаи устранениесословия на началах равенства перед законом. Необходимость народного представительства, составляющего Государственную Думу. Да и ограничение монархической власти, смею Вам заметить, потому как Вы женщина по-европейски просвещенная, образованная и Руссо читавшая, пойдет государству в перспективе только на пользу.

Да, кстати, как ваша матушка, здорова ли? Жду вашего ответа, как соловей лета.

Всегда Ваш князь Вяземский

Михальченко Саша

Любезный мой друг Владимир!

Спешу уведомить Вас о недавних изменениях, которые происходят в Санкт-Петербурге. О них я только что прочитал в утренней газете. Итак, некто господин Сперанский- никогда даже не слыхивал о такой личности – предлагает создать органы государственного самоуправления, окрестив их не иначе, как «думы». Странное такое слово, как то это не по-французски. В эти думы Сперанский предлагает включать, Вы только подумайте, какая неслыханная дерзость, земледельцев и свободных крестьян! Такие думы он хочет назвать волостными. А входящих туда господ «депутатами». Сея идея, с Вашего позволения, кажется мне абсурдной. Ни к чему хорошему она не приведет, а слово «депутат» не может обозначать ничего приличного. Да и не всякий же крестьянин может управлять государством! Еще бы он кухарку мою, Марфушку, к власти допустил бы!

Было в газете еще сказано о неком Карамзине. Сей господин высказывал мысль о том, что государь наш император Александр Павлович должен восстановить просвещенное самодержавие. И управлять в духе своей grandmere и управлять в этом духе. Позицию сего государственного мужа я поддерживаю. И с глубочайшим интересом отношусь к его позиции. И Вам советую прислушиваться к его высказываниям.

С глубочайшим почтением, вечно Ваш Карл Михайлович

Радаев Саша

Рад приветствовать Вас, дорогая моя княгиня Марфа Васильевна Ржавченина!

Пишу Вам из «окна в Европу», из Санкт-Петербурга, до столицы я добрался вчера вечером и остановился в гостинице «Белая чайка». Спал я плохо, ворочался во сне, о Вас думая. Сегодня же, часов эдак в осемь, направился я по набережной прогуляться и новости послушать. Узнал такое, о чем спешу немедленно уведомить Вас. Самая интересная новость – то, что господин Николай Михайлович Карамзин написал для милостивого государя нашего книгу. А название сие есть «Записки о новой и древней России». Сам же сей господин рьяно борется с реформами господина Михайла Сперанского. Считаю своим долгом сообщить немногое об этом господине, чью точку зрения я не разделяю. Особо касательно ограничению монархии и введению государственной думы.Сей муж есть лицо государственное, но изначально не имеющее никакой связи с высшим обществом. А сейчас, в 1809 году, является сие лицо членом комиссии составления законов, а также заместителем министра юстиции.

С глубочайшим почтением спешу сообщить Вам, что числа эдак 17 сего месяца явлюсь я пред Ваши очи и расскажу Вам все с большими подробностями.

Вечно Ваш князь Александр Петрович Ржавченин

Сухоруков Илья

Графу Евгению Дубову

Здравствуйте, любезный сударь!

Спешу сообщить Вам интереснейшие новости из нашей северной столицы. Но, друг мой, информация сия сугубо конфиденциальная и не подлежит разглашению. Ибо если посторонние глаза увидят сие письмо, мне надо будет идти в темницу, а вам в ссылку. Россию – матушку ждут сильные изменения. Одно из них – право голоса крестьянам. Но, заметьте,крепостные голосовать не могут! Ах, друг мой, как я был удивлен этому!

Вам в провинции вряд ли это во снах являлось! Если бы я был законодателем, но увы, всего лишь скромный помещик, князь. А наш светлейший князь поручил господину Сперанскому создать самоуправление в некоторых селах. Вот извольте, я представлю Вам реформу этого милостивого государя – думы. В думы войдут землевладельцы и выбранные государством крестьяне. Любезный, я считаю это сущей глупостью. Много веков матушка Россия жила без этого, и я полагаю, что думы станут причиной многих споров.

Любезный друг, довольно о государевых делах. Сия реформа, слава Богу, еще не введена. Думаю, нашему государю хватит разума, что остановить ее. Лучше расскажите, как живете? Что Ваш сосед, все еще разводит пчел? Знаете, иногда мне кажется, что жить лучше в провинции. Не так хлопотно, тихо, одно слово – старина!

Вечно Ваш, барон Илья Сухоруков

Красивова Настя

Любезнейший брат мой Анатолий Иванович, спешу сообщить Вам об разговорах на местных балах. Недавно разгорелся скандал между Сперанским и вполне известным вам Карамзиным. Я могу предполагать, что вы уже наслышаны о "Плане государственного преобразования". Совершенно недавно Карамзиным была написана "Записка о древней и новой Руси", где он утверждает что сии домыслы и предложения – сущая глупость. Светлейшему царю Александру I не стоит принимать эти реформы, т.к. Карамзин считает, что любые попытки преобразования самодержавного строя неизбежно приведут к хаосу. Не знаю, чем закончится сий конфликт, но я останусь на стороне Карамзина.

Ваша сестрица Анастасия

Маринченко Игорь

Государю-императору Его превосходительству Александру Павловичу

Государьнаш,хочу заметить,что если отменить крепостное право, народ взбунтуется.Крестьянамбудет негде жить, и, понятное дело, они начнут злодействовать. Я полагаю, что и помещики будут не очень довольны таким решением.Я прошу меня извинить, но это линейная система управления.Это же сущая глупость, ей богу!Думы: государственная, губернская, уездная, волостная… Одна баба как услышала, так сразу же так заорала, как будто в неё, с вашего позволения, вселился бес. Такие вещи людям не по душе. Россия не готова терпеть такие высказывания.Я, конечно, не смею вам указывать, но, ваша светлость, вы должны что то с этим делать. Сей грубая натура Сперанского. Не изволите ли его казнить?