Описание джеммы вешние воды. Иван тургеневвешние воды
Очень кратко Стареющий одинокий помещик вспоминает, как в молодости, путешествуя по Европе, он влюбился в красавицу-итальянку, хотел жениться на ней, но был соблазнён богатой замужней дамой и потерял любимую.
Он вернулся домой во втором часу ночи уставший и полный отвращения к жизни. Ему шёл 52-ой год, и свою жизнь он воспринимал невозмутимым, гладким морем, в глубине которого таились чудовища: «все житейские недуги, болезни, горести, безумие, бедность, слепота». Каждую минуту он ждал, что одно из них перевернёт его утлую лодочку. Жизнь этого богатого, но очень одинокого человека была пуста, никчёмна и отвратительна. Чтобы отвлечься от этих мыслей, он начал перебирать старые бумаги, пожелтевшие любовные письма и нашёл среди них небольшую восьмиугольную коробочку, в которой хранился маленький гранатовый крестик. Он напомнил Дмитрию Павловичу Санину о былом.
Летом 1840-го года, когда Санину исполнилось 22, он путешествовал по Европе, проматывая небольшое наследство от дальнего родственника. Возвращаясь домой, он остановился во Франкфурте. Дилижанс в Берлин отходил поздно, и Санин решил прогуляться по городу. Очутившись на небольшой улице, Дмитрий зашёл в «Итальянскую кондитерскую Джиованни Розелли», чтобы выпить стакан лимонада. Не успел он войти в зал, как из соседней комнаты выбежала девушка и начала умолять Санина о помощи. Оказалось, что младший брат девушки, мальчик лет четырнадцати по имени Эмиль, потерял сознание. Дома был только старый слуга Панталеоне, и девушка была в панике.
Санин растёр мальчика щётками, и тот, к радости сестры, пришёл в себя. Спасая Эмиля, Дмитрий разглядывал девушку, удивляясь её изумительной классической красоте. В это время в комнату вошла дама, сопровождаемая доктором, за которым посылали служанку. Дама была матерью Эмилио и девушки. Она так обрадовалась спасению сына, что пригласила Санина на ужин.
Вечером Дмитрия встретили, как героя и спасителя. Он узнал, что мать семейства зовут Леонора Розелли. Двадцать лет назад она с мужем, Джиованни Баттистой Розелли покинула Италию, чтобы открыть во Франкфурте кондитерскую. Красавицу звали Джеммой. А их верный слуга Панталеоне, забавный маленький старичок, в прошлом был оперным тенором. Ещё одним полноправным членом семейства был пудель Тарталья. К своему разочарованию, Санин узнал, что Джемма была помолвлена с господином Карлом Клюбером, заведующим отдела одного из крупных магазинов.
Санин засиделся у них допоздна и опоздал на дилижанс. Денег у него осталось мало, и он попросил в долг у своего берлинского приятеля. Дожидаясь ответного письма, Дмитрий был вынужден остаться в городе на несколько дней. Утром Санина посетил Эмиль в сопровождении Карла Клюбера. Этот видный и рослый молодой человек, безукоризненный, благообразный и приятный во всех отношениях, поблагодарил Дмитрия от лица своей невесты, пригласил его на увеселительную прогулку в Соден и удалился. Эмиль попросил позволения остаться и вскоре подружился с Саниным.
Весь день Дмитрий провёл у Розелли, любуясь красотой Джеммы, и даже успел поработать продавцом в кондитерской лавке. Санин отправился в гостиницу поздно вечером, унося с собой «образ молодой девушки, то смеющейся, то задумчивой, то спокойной и даже равнодушной, - но постоянно привлекательной».
Следует сказать и несколько слов о Санине. Это был статный и стройный молодой человек с немного расплывчатыми чертами лица, голубыми глазами и золотистыми волосами, отпрыск степенного дворянского семейства. В Дмитрии сочетались свежесть, здоровье и бесконечно мягкий характер.
Утром состоялась прогулка в Соден - небольшой живописный городок в получасе езды от Франкфурта, организованная герром Клюбером с истинно немецкой педантичностью. Обедали в лучшем трактире Содена. Джемме наскучила прогулка. Чтобы развеяться, она захотела пообедать не в уединённой беседке, которую уже успел заказать её педантичный жених, а на общей террасе. За соседним столиком обедала компания офицеров майнцского гарнизона. Один из них, будучи в сильном подпитии, подошёл к Джемме, «хлопнул стакан» за её здоровье и нахально схватил розу, лежащую возле её тарелки.
Этот поступок оскорбил девушку. Вместо того, чтобы заступиться за невесту, герр Клюбер поспешно расплатился и, громко возмущаясь, увёл её в гостиницу. Санин же подошёл к офицеру, назвал его нахалом, отобрал розу и напросился на дуэль. Эмиля восхитил поступок Дмитрия, а Клюбер притворился, что ничего не заметил. Всю обратную дорогу Джемма слушала самоуверенные разглагольствования жениха и под конец начала его стыдиться.
На следующее утро Санина посетил секундант барона фон Донгофа. У Дмитрия не было знакомых во Франкфурте, и ему пришлось пригласить в секунданты Панталеоне. Тот взялся за свои обязанности с необычайным рвением и уничтожил на корню все попытки примириться. Было решено стреляться из пистолетов с двадцати шагов.
Весь оставшийся день Санин провёл у Джеммы. Поздно вечером, когда Дмитрий покидал кондитерскую, Джемма подозвала его к окну и подарила ту самую, уже увядшую, розу. Она неловко наклонилась и оперлась на плечи Санина. В этот момент по улице пронёсся горячий вихрь, «как стая громадных птиц», и молодой человек понял, что влюблён.
Дуэль состоялась в десять часов утра. Барон фон Донгоф преднамеренно выстрелил в сторону, признавая свою вину. Дуэлянты пожали друг другу руки и разошлись, а Санину долгое время было стыдно - очень уж по-детски всё получилось. В гостинице выяснилось, что Панталеоне разболтал о дуэли Джемме.
Днём Санина навестила фрау Леоне. Джемма хотела разорвать помолвку, хотя семья Розелли была практически разорена, и спасти её мог только этот брак. Фрау Леоне попросила Дмитрия повлиять на Джемму и уговорить её не отказывать жениху. Санин согласился, и даже попытался поговорить с девушкой, но уговоры дали обратный результат - Дмитрий окончательно влюбился и понял, что Джемма тоже его любит. После тайного свидания в городском саду и взаимных признаний ему ничего не оставалось, как сделать ей предложение.
Фрау Леоне встретила эту новость слезами, но расспросив новоявленного жениха о его материальном положении, успокоилась и смирилась. Санин владел небольшим поместьем в Тульской губернии, которое ему следовало срочно продать, чтобы вложить средства в кондитерскую. Дмитрий уже хотел ехать в Россию, как вдруг встретил на улице своего бывшего одноклассника. Этот жирный субъект по имени Ипполит Сидорыч Полозов был женат на очень красивой и богатой женщине из купеческого сословья. Санин обратился к нему с просьбой купить поместье. Полозов ответил, что все денежные вопросы решает его жена, и предложил отвезти Санина к ней.
Попрощавшись с невестой, Дмитрий отправился в Висбаден, где госпожа Полозова лечилась водами. Марья Николаевна действительно оказалась красавицей с тяжёлыми русыми волосами и несколько вульгарными чертами лица. Она немедленно начала обхаживать Санина. Оказалось, что полозов был «удобным мужем», который не лез в дела жены и давал ей полную свободу. Детей у них не было, а все интересы Полозова сходились на вкусной, обильной еде и роскошной жизни.
Супруги заключили пари. Ипполит Сидорыч был уверен, что на сей раз супруга своего не добьётся - уж очень сильно Санин был влюблён. К сожалению, Полозов проиграл, хотя его жене и пришлось потрудиться. Во время многочисленных обедов, прогулок и посещений театра, которые устраивала для Санина госпожа Полозова, он встретил фон Донгофа, предыущего любовника хозяйки. Дмитрий изменил своей невесте через три дня после приезда в Висбаден на конной прогулке, которую устроила Марья Николаевна.
У Санина хватило совести признаться Джемме в измене. После этого он полностью покорился Полозовой, стал её рабом и следовал за ней, пока она не выпила его досуха и выкинула как старое тряпьё. На память о Джемме у Санина остался только крестик. Он до сих пор не понимал, зачем покинул девушку, «столь нежно и страстно им любимую, для женщины, которую он и не любил вовсе».
После вечера воспоминаний Санин собрался и посреди зимы отправился во Франкфурт. Он хотел найти Джемму и попросить прощения, но не нашёл даже улицы, на которой тридцать лет назад стояла кондитерская. Во франкфуртской адресной книге он наткнулся на имя майора фон Донгофа. Тот сообщил Санину, что Джемма вышла замуж и дал её адрес в Нью-Йорке. Дмитрий послал её письмо и получил ответ. Джемма писала, что очень счастлива в браке и благодарна Санину за то, что он расстроил её первую помолвку. Она родила пятерых детей. Панталеоне и фрау Леоне умерли, а Эмилио погиб, сражаясь за Гарибальди. В письме была фотография дочери Джеммы, которая была очень похожа на мать. Девушка была помолвлена. Санин отправил ей в подарок «гранатовый крестик, обделанный в великолепное жемчужное колье», а потом и сам засобирался в Америку.
Иван Сергеевич Тургенев
Веселые годы,
Счастливые дни -
Как вешние воды
Промчались они!
Из старинного романса
…Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками.
Никогда еще он не чувствовал такой усталости – телесной и душевной. Целый вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами; некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами – сам он беседовал весьма успешно и даже блистательно… и, со всем тем, никогда еще то «taedium vitae», о котором говорили уже римляне, то «отвращение к жизни» – с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе – он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его, как осенняя, темная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснет.
Он принялся размышлять… медленно, вяло и злобно.
Он размышлял о суете, ненужности, о пошлой фальши всего человеческого. Все возрасты постепенно проходили перед его мысленным взором (ему самому недавно минул 52-й год) – и ни один не находил пощады перед ним. Везде все то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение, – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – а там вдруг, уж точно как снег на голову, нагрянет старость – и вместе с нею тот постоянно возрастающий, все разъедающий и подтачивающий страх смерти… и бух в бездну! Хорошо еще, если так разыграется жизнь! А то, пожалуй, перед концом пойдут, как ржа по железу, немощи, страдания… Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море; нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого темного дна; сам он сидит в маленькой, валкой лодке – а там, на этом темном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуги, болезни, горести, безумие, бедность, слепота… Он смотрит – и вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее… Еще минута – и перевернется подпертая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно – и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плесом… Но день урочный придет – и перевернет оно лодку.
Он тряхнул головою, вскочил с кресла, раза два прошелся по комнате, присел к письменному столу и, выдвигая один ящик за другим, стал рыться в своих бумагах, в старых, большею частью женских, письмах. Он сам не знал, для чего он это делал, он ничего не искал – он просто хотел каким-нибудь внешним занятием отделаться от мыслей, его томивших. Развернув наудачу несколько писем (в одном из них оказался засохший цветок, перевязанный полинявшей ленточкой), – он только плечами пожал и, глянув на камин, отбросил их в сторону, вероятно, сбираясь сжечь весь этот ненужный хлам. Торопливо засовывая руки то в один, то в другой ящик, он вдруг широко раскрыл глаза и, медленно вытащив наружу небольшую осьмиугольную коробку старинного покроя, медленно приподнял ее крышку. В коробке, под двойным слоем пожелтевшей хлопчатой бумаги, находился маленький гранатовый крестик.
Несколько мгновений с недоумением рассматривал он этот крестик – и вдруг слабо вскрикнул… Не то сожаление, не то радость изобразили его черты. Подобное выражение являет лицо человека, когда ему приходится внезапно встретиться с другим человеком, которого он давно потерял из виду, которого нежно любил когда-то и который неожиданно возникает теперь перед его взором, все тот же – и весь измененный годами.
Он встал и, возвратясь к камину, сел опять в кресло – и опять закрыл руками лицо… «Почему сегодня? именно сегодня?» – думалось ему – и вспомнил он многое, давно прошедшее.
Вот что вспомнил он…
Но нужно сперва сказать его имя, отчество и фамилию. Его звали Саниным, Дмитрием Павловичем.
Вот что он вспомнил:
Дело было летом 1840 года. Санину минул двадцать второй год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию. Человек он был с небольшим состоянием, но независимый, почти бессемейный. У него, по смерти отдаленного родственника, оказалось несколько тысяч рублей – и он решился прожить их за границею, перед поступлением на службу, перед окончательным возложением на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым. Санин в точности исполнил свое намерение и так искусно распорядился, что в день прибытия во Франкфурт у него оказалось ровно столько денег, сколько нужно было для того, чтобы добраться до Петербурга. В 1840 году железных дорог существовала самая малость; г-да туристы разъезжали в дилижансах. Санин взял место в «бейвагене» ; но дилижанс отходил только в одиннадцатом часу вечера. Времени оставалось много. К счастью, погода стояла прекрасная – и Санин, пообедав в знаменитой тогдашней гостинице «Белого лебедя», отправился бродить по городу. Зашел посмотреть Даннекерову Ариадну, которая ему понравилась мало, посетил дом Гете, из сочинений которого он, впрочем, прочел одного «Вертера» – и то во французском переводе; погулял по берегу Майна, поскучал, как следует добропорядочному путешественнику; наконец, в шестом часу вечера, усталый, с запыленными ногами, очутился в одной из самых незначительных улиц Франкфурта. Эту улицу он долго потом забыть не мог. На одном из немногочисленных ее домов он увидел вывеску: «Итальянская кондитерская Джиованни Розелли» заявляла о себе прохожим. Санин зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, – в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева. Смутный шум слышался в соседней комнате. Санин постоял – и, дав колокольчику на дверях прозвенеть до конца, произнес, возвысив голос: «Никого здесь нет?» В то же мгновение дверь из соседней комнаты растворилась – и Санину поневоле пришлось изумиться.
В кондитерскую, с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками, порывисто вбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Санина, тотчас бросилась к нему, схватила его за руку и повлекла за собою, приговаривая задыхавшимся голосом: «Скорей, скорей, сюда, спасите!» Не из нежелания повиноваться, а просто от избытка изумления Санин не тотчас последовал за девушкой – и как бы уперся на месте: он в жизни не видывал подобной красавицы. Она обернулась к чему – и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: «Да идите же, идите!» – что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.
В комнате, куда он вбежал вслед за девушкой, на старомодном диване из конского волоса лежал, весь белый – белый с желтоватыми отливами, как воск или как древний мрамор, – мальчик лет четырнадцати, поразительно похожий на девушку, очевидно ее брат. Глаза его были закрыты, тень от черных густых волос падала пятном на словно окаменелый лоб, на недвижные тонкие брови; из-под посиневших губ виднелись стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опустилась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут; тесный галстух сжимал его шею.
Девушка с воплем бросилась к нему.
– Он умер, он умер! – вскричала она, – сейчас он тут сидел, говорил со мною – и вдруг упал и сделался недвижим… Боже мой! неужели нельзя помочь? И мамы нет! Панталеоне, Панталеоне, что же доктор? – прибавила она вдруг по- итальянски: – Ты ходил за доктором?
– Синьора, я не ходил, я послал Луизу, – раздался хриплый голос за дверью, – и в комнату, ковыляя на кривых ножках, вошел маленький старичок в лиловом фраке с черными пуговицами, высоком белом галстухе, нанковых коротких панталонах и синих шерстяных чулках. Его крошечное личико совершенно исчезало под целой громадой седых, железного цвета волос. Со всех сторон круто вздымаясь кверху и падая обратно растрепанными косицами, они придавали фигуре старичка сходство с хохлатой курицей – сходство тем более поразительное, что под их темно-серой массой только и можно было разобрать, что заостренный нос да круглые желтые глаза.
– Луиза скорей сбегает, а я не могу бегать, – продолжал старичок по-итальянски, поочередно поднимая плоские, подагрические ноги, обутые в высокие башмаки с бантиками, – а я вот воды принес.
Своими сухими, корявыми пальцами он стискивал длинное горлышко бутылки.
– Но Эмиль пока умрет! – воскликнула девушка и протянула руки к Санину. – О мой господин, о mein Herr! Неужели вы не можете помочь?
– Надо ему кровь пустить – это удар, – заметил старичок, носивший имя Панталеоне.
Хотя Санин не имел ни малейшего понятия о медицине, однако одно он знал достоверно: с четырнадцатилетними мальчиками ударов не случается.
– Это обморок, а не удар, – проговорил он, обратясь к Панталеоне. – Есть у вас
Проза Ивана Сергеевича Тургенева, пожалуй, самая изящная в русской классической литературе, самая живописная. Пейзажи Тургенева точны и подробны и в то же время пронизаны щемящей сердце меланхоличной поэзией. Так же подробно и живо выписаны тургеневские характеры. В литературе прочно закрепился сложный и удивительно цельный типаж "тургеневской женщины" – образ насколько духовно сильной, настолько необъяснимой натуры – образ женщины-загадки, созвучный самой русской природе.
Повесть "Вешние воды", посвящена всегда волновавшей Тургенева теме обретения и утраты истинной любви и ее столкновения с "темной", иррациональной страстью…
Иван Сергеевич Тургенев
Вешние воды
Веселые годы,
Счастливые дни -
Как вешние воды
Промчались они!Из старинного романса
Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками. Никогда еще он не чувствовал такой усталости - телесной и душевной. Целый вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами; некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами - сам он беседовал весьма успешно и даже блистательно… и, со всем тем, никогда еще то "taedium vitae", о котором говорили уже римляне, то "отвращение к жизни" - с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе - он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его, как осенняя, томная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснет.
Он принялся размышлять… медленно, вяло и злобно.
Он размышлял о суете, ненужности, о пошлой фальши всего человеческого. Все возрасты постепенно проходили перед его мысленным взором (ему самому недавно минул 52-й год) - и ни один не находил пощады перед ним. Везде все то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение, - чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, а там вдруг, уж точно как снег на голову, нагрянет старость - и вместе с нею тот постоянно возрастающий, все разъедающий и подтачивающий страх смерти… и бух в бездну! Хорошо еще, если так разыграется жизнь! А то, пожалуй, перед концом пойдут, как ржа по железу, немощи, страдания… Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море - нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого темного дна; сам он сидит в маленькой, валкой лодке - а там, на этом темном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуга, болезни, горести, безумие, бедность, слепота… Он смотрит - и вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее. Еще минута - и перевернется подпертая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно - и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плесом… Но день урочный придет - и перевернет оно лодку.
Он тряхнул головою, вскочил с кресла, раза два прошелся по комнате, присел к письменному столу и, выдвигая один ящик за другим, стал рыться в своих бумагах, в старых, большею частью женских, письмах. Он сам не знал, для чего он это делал, он ничего не искал - он просто хотел каким-нибудь внешним занятием отделаться от мыслей, его томивших. Развернув наудачу несколько писем (в одном из них оказался засохший цветок, перевязанный полинявшей ленточкой), - он только плечами пожал и, глянув на камин, отбросил их в сторону, вероятно, сбираясь сжечь весь этот ненужный хлам. Торопливо засовывая руки то в один, то в другой ящик, он вдруг широко раскрыл глаза и, медленно вытащив наружу небольшую осьмиугольную коробку старинного покроя, медленно приподнял ее крышку. В коробке, под двойным слоем пожелтевшей хлопчатой бумаги, находился маленький гранатовый крестик.
Несколько мгновений с недоумением рассматривал он этот крестик - и вдруг слабо вскрикнул… Не то сожаление, не то радость изобразили его черты. Подобное выражение являет лицо человека, когда ему приходится внезапно встретиться с другим человеком, которого он давно потерял из виду, которого нежно любил когда-то и который неожиданно возникает теперь перед его взором, все тот же - и весь измененный годами. Он встал и, возвратясь к камину, сел опять в кресло - и опять закрыл руками лицо… "Почему сегодня? именно сегодня?" - думалось ему, и вспомнил он многое, давно прошедшее…
Вот что вспомнил он…
Но нужно сперва сказать его имя, отчество и фамилию. Его звали Саниным, Дмитрием Павловичем.
Вот что он вспомнил:
I
Дело было летом 1840 года. Санину минул 22-й год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию. Человек он был с небольшим состоянием, но независимый, почти бессемейный. У него, по смерти отдаленного родственника, оказалось несколько тысяч рублей - и он решился прожить их за границею, перед поступлением на службу, перед окончательным возложением на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым. Санин в точности исполнил свое намерение и так искусно распорядился, что в день прибытия во Франкфурт у него оказалось ровно столько денег, сколько нужно было для того, чтобы добраться до Петербурга. В 1840 году железных дорог существовала самая малость; господа туристы разъезжали в дилижансах. Санин взял место в "бейваген"; но дилижанс отходил только в 11-м часу вечера. Времени оставалось много. К счастью, погода стояла прекрасная и Санин, пообедав в знаменитой тогдашней гостинице "Белого лебедя", отправился бродить по городу. Зашел посмотреть Даннекерову Ариадну, которая ему понравилась мало, посетил дом Гете, из сочинений которого он, впрочем, прочел одного "Вертера" - и то во французском переводе; погулял по берегу Майна, поскучал, как следует добропорядочному путешественнику; наконец, в шестом часу вечера, усталый, с запыленными ногами, очутился в одной из самых незначительных улиц Франкфурта. Эту улицу он долго потом забыть не мог. На одном из немногочисленных ее домов он увидел вывеску: "Итальянская кондитерская Джиованни Розелли" заявляла о себе прохожим. Санин зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, - в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками, на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева. Смутный шум слышался в соседней комнате. Санин постоял и, дав колокольчику на дверях прозвенеть до конца, произнес, возвысив голос: "Никого здесь нет?" В то же мгновение дверь из соседней комнаты растворилась - и Санину поневоле пришлось изумиться.
II
В кондитерскую, с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками, порывисто вбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Санина, тотчас бросилась к нему, схватила его за руку и повлекла за собою, приговаривая задыхавшимся голосом: "Скорей, скорей, сюда, спасите!" Не из нежелания повиноваться, а просто от избытка изумления Санин не тотчас последовал за девушкой - и как бы уперся на месте: он в жизни не видывал подобной красавицы. Она обернулась к нему и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: "Да идите же, идите!" - что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.
В комнате, куда он вбежал вслед за девушкой, на старомодном диване из конского волоса лежал, весь белый - белый с желтоватыми отливами, как воск или как древний мрамор, - мальчик лет четырнадцати, поразительно похожий на девушку, очевидно ее брат. Глаза его были закрыты, тень от черных густых волос падала пятном на словно окаменелый лоб, на недвижные тонкие брови; из-под посиневших губ виднелись стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опустилась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут; тесный галстук сжимал его шею.
Девушка с воплем бросилась к нему.
Он умер, он умер! - вскричала она, - сейчас он тут сидел говорил со мною - и вдруг упал и сделался недвижим… Боже мой! неужели нельзя помочь? И мамы нет! Панталеоне, Панталеоне, что же доктор? - прибавила она вдруг по-итальянски. - Ты ходил за доктором?
Синьора, я не ходил, я послал Луизу, - раздался хриплый голос за дверью, - и в комнату, ковыляя на кривых ножках, вошел маленький старичок в лиловом фраке с черными пуговицами, высоком белом галстуке, нанковых коротких панталонах и синих шерстяных чулках. Его крошечное личико совершенно исчезало под целой громадой седых, железного цвета волос. Со всех сторон круто вздымаясь кверху и падая обратно растрепанными косицами, они придавали фигуре старичка сходство с хохлатой курицей - сходство тем более поразительное, что под их темно-серой массой только и можно было разобрать, что заостренный нос да круглые желтые глаза.
Луиза скорей сбегает, а я не могу бегать, - продолжал старичок по-итальянски, поочередно поднимая плоские, подагрические ноги, обутые в высокие башмаки с бантиками, - а я вот воды принес.
Будучи зрелым автором, в конце 60 и начале 70 годов XIX века, Иван Сергеевич написал ряд произведений из категории воспоминаний. Повесть «Вешние воды», написанная в 1872 году, признана литераторами наиболее значимой в этот период.
Рассказывает она о любовной истории безвольного помещика, который не смог из-за собственной неудержимости и глупости самостоятельно построить собственные отношения.
Сюжет пересказывает человек, которому уже исполнилось 52 года. Этот мужчина дворянин и помещик по фамилии Санин. Нахлынувшие воспоминания переносят его на 30 лет назад, в годы молодости. Сама история произошла в то время, когда он путешествовал по Германии.
Случилось главному герою оказаться в небольшой городе Франкфурте, где ему очень понравился. Дмитрий Санин решил посетить кондитерскую, и стал свидетелем сцены, где в обморок упал хозяйский сын. Вокруг мальчика хлопотала его сестра, красивая девушка. Санин не мог не помочь ей в такой ситуации.
Семья хозяйки кондитерской была настолько ему благодарна за помощь, что предложили на несколько дней остановиться у них. Неожиданно для самого себя, рассказчик согласился и провел несколько самых лучших и восхитительных дней своей жизни в обществе приятных и любезных людей.
У Джеммы был жених, с которым сама девушка виделась часто. Вскоре с ним познакомился и Санин. В тот же вечер они отправились на прогулку, и зашли в небольшое кафе, где за соседним столиком сидели немецкие офицеры. Вдруг один из них позволил себе грубую шутку по отношению к их обществу и Санин, не привыкший терпеть подобные выходки, тут же вызвал его на дуэль. Дуэль прошла успешно, и никто из ее участников не пострадал.
Но только это настолько сильно повлияло на саму прелестную девушку, что Джемми вдруг неожиданно решили резко изменить свою жизнь. Прежде всего, она навсегда разорвала любые отношения со своим женихом, объяснив это тем, что он не смог защитить ее честь и достоинство. А Санин вдруг понял, что он сам любит Джемму. Это чувство, как оказалось, было небезответным. Любовь молодых людей была так сильна, что однажды им пришла мысль о том, чтобы пожениться. Видя их отношения, мать девушки успокоилась, хотя она была вначале в большом ужасе оттого, что ее дочь порвала с женихом. Но теперь женщина даже стала опять думать о будущем своей дочери и о Дмитрии Санине, как о зяте.
Дмитрий и Джемми тоже думали о совместном будущем. Молодой человек решил продать свое имение, чтобы появились деньги на их совместное проживание. Для этого ему нужно было съездить в Висбаден, где в то время проживал его друг по пансиону. Полозов был в то время тоже во Франкфурте, поэтому ему следовала навестить его богатую жену.
Но Марья Николаевна, жена пансионного друга, легко стала заигрывать с Саниным, так как была богата, молода, прекрасно собой и не отягощена нравственными принципами. Она смогла легко увлечь героя, и вскоре он стал ее любовником. Когда же Марья Николаевна уезжает в Париж, то он едет следом, но оказывается, что он ей совсем не нужен, что у нее новые и интересные любовники. Ему ничего не остается другого, как вернуться назад в Россию. Дни ему кажутся теперь пустыми и скучными. Но вскоре жизнь входит в свое русло и Санин забывает обо всем.
Однажды, разбирая свою шкатулку, он находит небольшой, но такой милый гранатовый крестик, который когда-то подарила ему милая Джемма. Странным образом подарок смог сохраниться после всех событий, которые произошли с героем. Вспоминая свою прежнюю любовь, он, не откладывая ни на минуту, сразу же уезжает во Франкфурт, где узнает, что Джемма после его отъезда через два года вышла замуж. Она счастлива со своим мужем, живет в Нью-Йорке. Она родила пять замечательных детей. Смотря фотографии, Санин заметил, что одна из ее взрослых дочерей на фотографии выглядит так же прелестно, как и сама Джемми много лет тому назад.
Персонажи повести
В тургеневской повести небольшое количество героев. Есть главные и второстепенные образы, которые помогают раскрыть этот интересный закрученный сюжет повести «Вешние воды»:
♦ Джемма.
♦ Эмиль.
♦ Дёнгоф.
♦ Друг Полозов.
♦ Мать Джеммы.
♦ Клюбер.
Иван Тургенев изображает такой психологический тип дворянина, который как раз и сможет раскрыть сюжет во всех его подробностях, ведь речь идет о личной жизни дворянской интеллигенции. Читатель видит, как люди знакомятся, влюбляются и расходятся, но в этой бескрайней любви принимают участия все герои. Например, Санин, которому уже за пятьдесят лет, вспоминает свое счастье и то, как оно у него не сложилось. Дмитрий Павлович прекрасно понимает, что в этом он был сам виноват.
В тургеневской повести действует два главных женских образа. Это Джемма, с которой знакомится Дмитрий Павлович случайно, и вскоре делает её своей невестой. Девушка симпатичная и молодая, темные волосы крупными кудрями просто стекали по ее плечам. На тот момент ей едва исполнилось девятнадцать лет, и она была нежна и ранима. Привлекли Санина глаза, которые были темные и невероятно красивые.
Совсем явной противоположностью является Марья Николаевна, с которой основной персонаж знакомится позже. Роковая красавица является женой друга Санина – Полозова. Эта женщина ничем не отличается от остальных по своим внешним данным, и она даже уступает в своей красоте Джемми. Но было в ней огромное умение, как у змеи, завораживать и околдовывать мужчина, да так, что мужчина уже не может забыть о ней. Автор ценит ее за ум и одаренность, образованность и неординарность натуры. Марья Николаевна умело пользовалась словами, попадая при каждом слове в цель, и даже умела красиво рассказывать. Это позже выяснилось, что мужчинами она просто играла.
Анализ тургеневской повести
Сам писатель утверждал, что его произведение, прежде всего о любви. И хотя сюжетная линия сводит, а после разводит главных героев, первая любовь оставляет в памяти приятное воспоминание.
Автор не пытается завуалировать любовные треугольники. Все события описаны Иваном Тургеневым ясно и точно. А характеристики главных героев и пейзажные зарисовки увлекают читателя, погружая вглубь событий протяжённостью в тридцать лет.
В повести совсем нет случайных людей, и каждый персонаж имеет свое определенное место. Тонко и психологически верно раскрыт внутренний мир главных героев. Свою литературную функцию выполняют и второстепенные герои, которые вносят дополнительный колорит.
Символы в тургеневской повести
Интересны символы, которые использует автор в своем произведении. Так, Джемма на прогулке с Санином и со своим женихом встречают немецкого офицера. Тот ведет себя грубо и за это Санин вызывает его на дуэль. В благодарность за благородный поступок Джемми дарит ему розу, цветок который являлся символом чистой и искренней любви.
Савину через время преподносят еще один подарок, который полностью противопоставлен тому, что он получил от наивной девушки. Дмитрию дарит подарок и Марья Николаевна. Только это неживой предмет – железное кольцо. А через время герой увидел такое же украшение на пальце еще одного молодого человека, который, скорее всего тоже был любовником безнравственной женщины. Этот жестокий и бесчувственный подарок разрушает судьбу основного персонажа. Так Санин становится рабом любви, безвольным и вскоре забытым. Роковая красавица, наигравшись с ним, теряет всякий интерес и просто бросает его. Любовь в жизни этого человека уже не наступает никогда.
Но герой живет дальше, богатеет, и вдруг вспоминает о том предательстве, которое он совершил в своей жизни. Эта боль от нехорошего и неблагородного поступка будет жить в нем всегда. И всегда он будет думать о Джемми, которая испытала боль по его вине. Неслучайно воспоминания нахлынули на главного героя, когда он нашёл гранатовый крестик - подарок Джеммы.
Критические отзыв и оценки повести
Критики по-разному оценивали новое произведение Ивана Тургенева. Некоторые отзывались о нем неодобрительно, считая, что автор показал в сюжете самые непривлекательные стороны персонажей русского происхождения. Совсем другое дело иностранцы. В его изображении, они честны и благородны.
Но часть критиков все-таки была в восторге от того, каков сюжет этой тургеневской повести. Как отражён общий колорит и расставлены акценты, какими качествами наделены герои. Когда Анненков прочитал тургеневскую рукопись, то написал свое мнение о ней:
«Вышла вещь блестящая по колориту, по завлекательной пригонке всех подробностей к сюжету и по выражению лиц».
Иван Сергеевич хотел показать, что первая любовь, даже если она несчастная и обманутая, остаётся в памяти на всю жизнь. Первая любовь - это светлое воспоминание, которое не стирается с годами. Всё это автору удалось.
Занимает в русской литературе почетное место, прежде всего, благодаря своим произведениям крупной формы. Шесть известных романов и несколько повестей дают основания любому критику считать Тургенева ярким прозаиком. Тематика произведений весьма разнообразна: это произведения о «лишних» людях, о крепостном праве, о любви. В конце 1860-х - начале 70-х Тургенев написал ряд повестей, представляющих воспоминания о далеком прошлом. «Первой ласточкой» стала повесть «Ася» , открывшая плеяду героев - безвольных людей, дворян-интеллигентов, потерявших свою любовь в силу слабого характера и нерешительности.
В 1872 году была написана, а в 1873 году опубликована повесть «Вешние воды» , во многом повторившая сюжет предыдущих произведений. Русский помещик Дмитрий Санин, живя за границей, вспоминает о своей прошлой любви к Джемме Розелли, дочери хозяина кондитерской, куда герой зашел выпить лимонада во время своей прогулки по Франкфурту. Был он тогда молод, 22 лет, проматывал состояние дальнего родственника, путешествуя по Европе.
Дмитрий Павлович Санин – типичный русской дворянин, человек образованный и неглупый: «в Дмитрии сочетались свежесть, здоровье и бесконечно мягкий характер» . В процессе развития сюжета повести герой несколько раз демонстрирует благородство. И если в начале развития событий Дмитрий проявил отвагу и честь, например, оказав помощь младшему брату Джеммы или вызвав на дуэль пьяного офицера, оскорбившего честь любимой девушки, то к концу романа он проявляет удивительную слабохарактерность.
Судьба распорядилась так, что, опоздав на дилижанс в Берлин и оставшись без денег, Санин оказался в семье итальянского кондитера, успел поработать за прилавком и даже влюбился в дочь хозяина. Он был потрясен совершенной красотой молодой итальянки, особенно цветом лица, напоминавшим слоновую кость. А еще она необычно смеялась: у нее был «милый, непрестанный, тихий смех с маленькими презабавными взвизгиваньями» . Но девушка была помолвлена с богатым немцем Карлом Клюбером, брак с которым мог бы спасти незавидное положение семьи Розелли.
И хотя фрау Леноре убедительно просит Санина о том, чтобы он уговорил Джемму выйти замуж за состоятельного немца, Дмитрий сам влюбляется в девушку. Накануне дуэли она дарит Санину «розу, которую он отвоевал накануне» . Он потрясен, понимает, что небезразличен девушке, и теперь мучается от сознания того, что его могут убить на дуэли. Его поступок кажется ему глупым и бессмысленным. Но вера в любовь молодой красавицы придает уверенность в том, что все закончится благополучно (так все и происходит).
Любовь преображает героя: он признается в письме к Джемме, что любит ее, и через день происходит объяснение. Правда, мать Джеммы, фрау Леноре, воспринимает весть о новом женихе неожиданно для обоих: она заливается слезами, как русская крестьянка над гробом мужа или сына. Прорыдав так целый час, она все-таки выслушивает аргументы Санина о том, что он готов продать свое небольшое имение в Тульской губернии, чтобы эти деньги вложить в развитие кондитерской и спасти семью Розелли от окончательного разорения. Фрау Леноре постепенно успокаивается, расспрашивает о русских законах и даже просит привезти ей из России «астраханские мерлушки на мантилью» . Ее смущает, что они разной веры: Санин - христианин, а Джемма - католичка, но девушка, оставшись наедине с любимым, срывает со своей шеи гранатовый крестик и дарит ему в знак любви.
Санин уверен, что звезды ему благоволят, ведь буквально на следующий день он встречает своего «старинного пансионского товарища» Ипполита Полозова, который предлагает продать имение его супруге Марье Николаевне. Санин спешно уезжает в Висбаден, где знакомится с женой Полозова - молодой красивой дамой «в бриллиантах на руках и на шее» . Санин был слегка шокирован ее развязным поведением, но решил «потакать капризам этой богатой барыни» , чтобы только продать имение за хорошую цену. Но оставшись один, он с недоумением вспоминает порочный облик Марьи Николаевны: ее «не то русское, не то цыганское цветущее женское тело» , «серые хищные глаза» , «змеевидные косы» ; «и не мог он отделаться от ее образа, не мог не слышать ее голоса, не вспоминать ее речей, не мог не ощущать особенного запаха, тонкого, свежего и пронзительного, которым веяло от ее одежд» .
Эта женщина привлекает Санина и своей деловой хваткой: расспрашивая об имении, она умело задает вопросы, раскрывающие ее «коммерческие и административные способности» . Герой ощущает себя так, словно он на экзамене, который с треском проваливает. Полозова просит его остаться на два дня, чтобы принять окончательное решение, и Санин оказывается в плену этой властной красивой женщины. Герой восхищен неординарностью Марьи Николаевны: она не только деловая женщина, она ценительница настоящего искусства, прекрасная наездница. Именно в лесу во время прогулки верхом эта женщина, привыкшая к победам над мужчинами, окончательно соблазняет молодого человека, не оставив ему права выбора. Он едет за ней в Париж безвольной жертвой, не зная, что это не просто прихоть богатой и развращенной женщины, - это жестокое пари, которое она заключила в собственным мужем: она уверяла, что соблазнит его школьного приятеля, собравшегося жениться, всего за два дня.
Многие современники видели в образе Марьи Николаевны Полозовой «роковую страсть» самого Тургенева - певицу Полину Виардо, которая, по свидетельству друзей писателя, просто околдовала его, отчего он так и не обрел счастья, всю жизнь греясь возле чужого семейного очага (Виардо была замужем за Луи Виардо, французским писателем, критиком, театральным деятелем, и не собиралась разводиться, ведь была обязана ему своей сольной карьерой).
Мотив колдовства есть и в «Вешних водах». Полозова спрашивает Санина, верит ли он в «присуху» , и герой соглашается с тем, что он чувствует себя безвольным. Да и фамилия героини Полозова - от «полоз», т. е. огромная змея, что для христианина связано с искушением. Вслед за «грехопадением» приходит расплата - герой остается один. Спустя 30 лет, доживая скучные дни своей жизни, герой вспоминает о своей первой любви - Джемме. Оказавшись вновь во Франкфурте, он с горечью узнает, что девушка вышла замуж за американца, уехала с ним в Нью-Йорк и счастлива в браке (у них пятеро детей).
Повесть «Вешние воды», как и многие другие произведения Тургенева, о первой любви, как правило, несчастной, но именно она остается самым светлым воспоминанием на склоне жизни каждого человека.